Будьте здоровы

Ну не складываются у меня отношения с Оберхофом. В прошлом году я там упала очень сильно, а в этом вообще заболела. Какой-то специфический немецкий вирус. Там же и Нойнер, и Глагов переболели. Все симптомы обычного отравления, плюс температура, слабость – брр. Ужасное состояние.

Поначалу, как только приехала в Оберхоф, почувствовала легкое недомогание, а потом, когда перебралась к команде в гостиницу, буквально за час накрыло по полной. Помню, мы с Янкой Романовой фильм какой-то смотрели, я вышла в коридор поговорить по телефону, вернулась и чувствую, что прям плыву.

Реально было очень тяжело. Сама понимаю, что плохо, а надо держаться, улыбаться и в ответ на вопросы «как ты?» говорить, что «лучше», хотя я в этом совсем не уверена. Но нужно как-то подбодрить окружающих – они же тоже переживают за меня.

В такие сложные моменты меня две вещи спасают. Я вожу с собой иконки – Святой Екатерины и Николая Чудотворца, который всем путешествующим покровительствует. И вот когда особенно трудно, бывает, приду в комнату – хорошо, что одна живу, мне никто не мешает, и я никому, – молитву прочитаю, поплачу, и как-то спокойнее на душе становится. Не то чтобы я часто слезы лью, я вообще-то оптимист по натуре, но поплакать зазорным не считаю. Иногда это просто необходимо.

          Лучше пусть мама от меня узнает, что я заболела, чем от комментатора по телевизору 

А еще маме часто звоню. Услышать родной голос хоть по телефону – это тоже сильное лекарство. Она очень за меня переживает. И если раньше я могла ей чего-то не сказать, про легкую простуду, например, то теперь приходится говорить все без утайки. Лучше пусть мама от меня узнает, чем от комментатора по телевизору. Она, конечно, пытается подсказать, как лечиться, а я, конечно, соглашаюсь со всем: «Да, мамочка, хорошо, все сделаю», но не всегда могу воспользоваться советами – я же не дома, а в гостинице иногда даже чай с малиной по-человечески не организуешь. Только вот мед с собой вожу всегда. Каштановый – он и вкусный, и полезный.

Ну хватит о грустном. Сейчас мне гораздо лучше. Хотя после оберхофской заразы я еще успела и простуду подхватить: когда пасьют в Руполдинге бежала, уже не очень хорошо себя чувствовала. Такое пограничное состояние: либо совсем свалишься, либо все-таки сумеешь выкарабкаться. Но я вроде, тьфу-тьфу-тьфу, на поправку пошла. Надоело уже болеть. Но когда на пик формы выходишь, иммунитет ослаблен и к тебе всякие болячки цепляются – такой спортивный закон.

P.S. Вопросов вы много назадавали – попробую на некоторые ответить.

Про Нойнер. Отвечу так. В спорте действует закон – пока тебя не поймали, ты чистый. И все. Какие-то бездоказательные домыслы – не повод судить человека.

            У меня авто 11-й модели. Не "жигули", а мои собственные ноги - я их так иногда называю 

Про призовые и машину. Сейчас у меня 11-я модель. Не «жигули», а мои собственные ноги – я их так иногда называю. На данный момент машины у меня нет, но мне очень нравится «лексус». Правда, на него призовых от гонки звезд не хватит. После вычета немецких 25% налогов осталось не так уж и много, а ведь еще и в России налоги надо будет заплатить. Так что в итоге на руках будет совсем не та сумма, на которую можно планировать серьезные покупки.

Про терроризм и спорт. Вообще-то я от таких серьезных политических тем очень далека. Но представьте, если из-за угрозы террористов отменят этап Кубка мира, то этим самым террористам придется иметь дело с 250 озлобленными биатлонистами. А это небезопасно.