3 января 08:19

Как показала жизнь, обвинения в допинге не сделали самую обаятельную биатлонистку изгоем общества. Ее возвращения ждут не меньше, чем Олимпиаду в Ванкувере. За ее борьбой против IBU страна следила не меньше, чем за победой хоккеистов и неудачей футболистов. Ее любят несмотря ни на что – и в этом феномен Кати Юрьевой. Порой для того, чтобы оставить след в истории, нужно пережить большую неудачу.

Выцеливание

Год назад Катя оставила в своем блоге . Все такие тексты, в общем-то, однотипны: некое подведение итогов, светлые воспоминания, окутанные романтическим флером, планы на будущее, поздравления и пожелания. И вот последние, как ни странно, способны раскрыть характер выпуклее пустых газетных интервью. Человек в первую очередь желает другим того, чем больше всего дорожит сам.

«Побольше терпения и веры, точнее даже уверенности. В себе, в нас, спортсменах, в завтрашнем дне, наконец. Берегите свои нервы!» – пророчески заключала лидер Кубка мира.

Талантливая и одаренная, она многократно спотыкалась, взбираясь к биатлонным вершинам. Терпение и вера (не слишком осязаемые на трассе, поэтому для многих зрителей попросту надуманные) стали для Кати, ничего не добивавшейся с наскока, синонимами успеха.

Тогда она уже подозревала, что фитиль подожжен, что скоро эпо-взрывчатка сработает и фирменные козыри в 2009-м придется демонстрировать уже вне гонок.

Расстрел

В отношении спортсменов часто говорят – «крушение надежд». Причем этот оборот из банального и клишированного перерос в лицемерный, поскольку стал применяться к ситуациям, абсолютно не стоящим пафоса.

Юрьева, в чьей карьере случались и трагично упущенные победы, и непопадание на туринскую Олимпиаду, едва не повлекшее разрыв с биатлоном, теперь точно знает, что такое настоящее крушение надежд. Это когда живешь ожиданием на протяжении почти года и наблюдаешь, как правосудие методично расстреливает и без того мизерные шансы.

Любой атлет, вляпавшийся (а как сказать иначе?) в допинг-историю, обречен на, мягко сказать, неоднозначное отношение общества. Репутацию, как ни старайся, не отбелить, однако при должном наборе личностных качеств сохранить лицо вполне реально. Для сборной России потеря Ахатовой и Ярошенко (при всем к ним уважении) не равнозначна потере Юрьевой.

К чести Кати, она не канула в трусливое небытие, не «пиарилась» истерично в ток-шоу, не устраивала публичных плачей, не призывала к жалости, но в то же время держала себя так, что жалеть хотелось.

В девяти из десяти юрьевских интервью неизменно встречается слово «правда» – как заклинание, как мантра. Поначалу такую настырность можно было расценить как классический «уход в несознанку», но со временем ощущения поменялись. Если кто-то месяц за месяцем твердит о своей невиновности и не думает менять пластинку, поневоле задумаешься: а вдруг действительно, помимо естественного желания «отмазаться», за ним – та самая правда?

Перезарядка

Человек устроен так, что несчастья с драмами привлекают его гораздо сильнее удач. Гляньте хотя бы на возросшее количество комментариев к сообщениям в после памятных событий. Там раскол и споры, причем с серьезными аргументами в противовес. Наверное, так и происходит в тех случаях, когда истина не лежит на поверхности.

Виновна Катя или нет – каждый для себя давно решил. Но даже если виновна, то почему этот факт порождает тонны ненависти, заглушая обыкновенное человеческое сочувствие? Не как к спортсмену, который переступил порог добра и зла, а как к личности, которая попала в беду. Только сочувствие следует разграничивать со священным трепетом, будто перед нами великомученик.

Другое дело, что ставить на Юрьевой крест и навешивать ярлыки – еще одна крайность. И большая ошибка. «Попадались» люди всякие: и малоизвестные, и сильные, и по-настоящему великие. Бегуны Бен Джонсон и Мэрион Джонс, футболист Егор Титов, гимнастки Алина Кабаева и Ирина Чащина, лыжники Ольга Данилова, Лариса Лазутина, Юлия Чепалова, Евгений Дементьев…

А ведь многие возвращались – Кабаева и Чащина, та же биатлонистка Пылева-Медведцева… Возвращались и не были хуже. Даже лучше других были. И это только самые хрестоматийные примеры.

Сейчас Юрьевой 26. Максимум через год она получит сразу две возможности: вновь надеть лыжи и накинуть на плечи винтовку и отреставрировать репутацию.

Удастся ли? Катя, как обычно, терпит и верит.