Где билеты купить
02.02.2017
И он завязал их мгновенно, только появился у рампы, только хитро (понимающе!) подмигнул зрительному залу: дескать, имейте в виду, я - свой, а вот эти, что меня окружают, - чужаки, и мне и вам! И потому, что публика действительно была своя, он оказался не слугой, а хозяином комедии, представителем зрителя среди дворянских монстров на сцене, чтоб за их счет вместе с публикой повеселиться, и, действительно, веселился вовсю! Такой Труффальдино мог прозвучать на петербургской сцене в самом деле только после революции! Он насмешливо относился к своим господам и все время поглядывал на зрителей, как бы приглашая их поддержать его атаку, и публика содействовала ему смехом, аплодисментами. Он обнаружил огромный талант импровизации и блеск пластического дарования. Он весь искрился от шуток и здоровья. При всем этом его Труффальдино сохранял чувство собственного достоинства. Да, да, это был простак, простодушный парень, себе на уме, но в сочетании с этим чувством достоинства. Очень важный признак! Вряд ли его принял бы буржуазный партер, который желал бы видеть только слугу.
Монахов был здесь итальянцем, но вместе с тем русским. Может показаться странным, но эта смесь была органической, естественной, просто необходимой! Русский юмор звучал в итальянских шутках Труффальдино. Была какая-то связь между этим старым итальянским слугой, двести лет назад появившимся на сцене, и тем, что происходит сегодня за стенами ленинградского театра. Это было живое освоение классики, пристрастное, умышленное, и естественно, что стилизация Бенуа показалась в этом случае неуместной. Узнайте где билеты купить.
И тот же Монахов в Дон-Карлосе Шиллера в роли Филиппа. Когда я смотрел на него, мне представлялось, как, работая над ролью, он, что называется, локтями оттирал от себя шиллеровщину. Он мог бы показать тирана в одних только жестах, словесных и пластических, жестах величия, гнева, кровожадности, усталости! Но он обходился почти без жеста, а если жест и возникал, то очень скупой, мгновенно озаряя сложный внутренний мир Филиппа. То вдруг он кажется выше собственного роста, полон грозного величия, то вдруг, оставшись один, сразу меняется, становится маленьким, жалким, ничтожнее ничтожнейшего из своих подданных. И вот опять на вас устремлен его тяжелый немигающий взгляд, долго после спектакля преследующий зрителя.
Приветствую своих друзей, а также всех любителей биатлона! www.iourieva.ru . |
